Говорят, что иногда люди проводят в поиске справедливости всю свою жизнь. Кто-то ищет её у знатных лордов, кто-то у святых септонов, но лишь единицы действительно понимают, что справедливость очень редкое благо. Она подобна смерти - в свой час она настигнет каждого. Так или иначе. Арнольф Карстарк не искал справедливости. Он жаждал власти, он хотел, чтобы люди преклоняли пред ним колени, чтобы его имя осталось в истории. Он мечтал вознестись над прочими...и желаниям его было суждено сбыться, но лишь отчасти.
Пламя, особенно яркое на фоне заметенного снегом винтерфелльского двора, не могло не приковывать к себе взгляды окружающих. Хрустя принесенным в жертву огню хворостом, оно дрожало на студеном ветру, тянуло свои алчущие, ненасытные языки в стремлении скорее добраться до привязанного к столбу сгорбленного старика, отчаянно извивающегося в своих путах и срывающего глотку в пустых попытках докричаться до собравшихся вокруг людей. Говорят те, кто сгорает в священном пламени Владыки, немедленно попадают в его чертоги. Возносятся над людьми.
Арнольф Карстарк сделал ставку на Болтонов и проиграл. Несмотря на холод, на голод, на отобравший последние силы и надежды переход - Станнис Баратеон и его люди смогли одержать казавшуюся невозможно победу. Появившиеся из снежной бури подобно посланцам Зимы они обрушились на стены Винтерфелла и облаченный в черные одежды король, сжимающий в руках горящий бледным пламенем клинок шел впереди.
В той же чернёной броне, закутанный в тяжелый меховой плащ которые носят на Стене черные братья, он стоял сейчас наблюдая за приведением в жизнь своего приговора. Справедливость была камнем преткновения для Станниса Баратеона, а изменникам не может быть пощады. В его высокой, жилистой фигуре чувствовалась напряженность.  Король не мигая смотрел как огонь пожирает его врага, и во взгляде Станниса как обычно невозможно было прочитать о чем думает этот человек. Он был высок и широк в плечах, однако тяжелые условия похода сожгли те немногие жировые запасы, которые были на его костях, и король выглядел жилистым и худощавым. Жесткая, выдубленная ветрами и морозом кожа плотно обтянула череп, еще четче очерчивая черты его лица, а массивный подбородок зарос жесткой, изрядно разбавленной сединой порослью, что такой же тенью ложилась на его ввалившиеся щеки. Остатки волос на его рано облысевшей голове черной каймой обрамляли корону червонного золота, а противоестественно синие, всегда подозрительно сощуренные глаза казались бездонными провалами на дне глазниц. Весь вид законного короля говорил о том, что победа досталсь ему дорогой ценой, однако во взгляде все также горела свирепая и непреклонная решимость, готовность идти до конца или отдать свою жизнь в стремлении исполнить наложенный на него долг. Запах паленого мяса ударил в нос и мольбы перешли в полный отчаянья вой, который почти заглушал негромкое пение облаченной в красное платье женщины. Король скользнул взглядом по её ладной фигуре и, не проронив ни слова, повернулся к пламени спиной.
-Когда закончится церемония пригласи леди Мелисандру ко мне.- бросил он следующему за ним по пятам мальчишке, сыну верного Давоса Сиворта, которого по просьбе отца взял себе в оруженосцы.  Юноша коротко кивнув тут же скрылся в толпе, протискиваясь поближе к Красной Жрице. С самого Станниса представления было достаточно. Он и без того потерял целых двое суток, уступив просьбам своих вассалов дать им хотя бы такой ничтожный перерыв и хоть немного попировать в честь славной победы. Однако теперь пришло время снова вернуться к делам. В главном зале Винтерфелла сегодня было пусто. Так же как владеющее эти замком семейство Старков, Винтерфелл был обезглавлен, вывернут наизнанку, растерзан. Его хозяева были мертвы, и как светел был этот зал при правлении лорда Эддарда, столь же мрачным и угрюмым он казался, когда в него вошел Станнис Баратеон. Здесь не было накрытого стола или скопления народа - нынешний владелец и по праву рождения и крови законный король Семи Королевств не терпел излишней праздности или пустого столпотворения. На одном из столов стоял кувшин с подогретым вином, да была расстелена большая карта. Совсем не то, что Расписной Стол на Драконьем Камне, но и не та пародия на документ, которой ему пришлось довольствоваться в Черном Замке.
Нахмурив густые брови, оперешись о массивный стол, Станнис Баратеон склонился над картой, будто бы за его отлучку тут что-то изменилось. Вот они, Семь Королевств, за которые он несет ответственность. Его долг и его крест. Вот только попробуй их возьми. Взгляд короля скользил по названиям. От разоренного войной Риверрана, до нейтрального Орлиного Гнезда. От раскаленных песков вечно мятежного Дорна до садов Хайгардена. Вот его родовой Штормовой Предел, а вот и Королевская Гавань. Желанный приз, для всех алчущих и на который только он имел законное право. Железный Трон, на котором сейчас выродок Серсеи с девчонкой Тиреллов, которую Мейс подкладывает уже под третьего короля. Вся их свора - лицемеры, нчтожества и предатели. Когда он доберется до Красного Замка они все дорого заплатят за свою измену, потому что Станнис Баратеон ничего не забыл. Ни то, как он год голодал в Штормовом Пределе, ни восстание Грейджоя, ни битву на Черноводной. Справедливое возмездие настигнет каждого, даже если ему придется обратить в пепел половину этих земель.
Станнис вздохнул и покрутил в руках шершавую деревянную фигурку, изображающую рыцаря, а после добавил к ней другую - почерневший от холода деревянный кораблик. Просто две фигурки, но Станнис Баратеон мыслями сейчас был очень далеко, там, где разрезала волны гордая галера с полосатыми парусам, на борту которой мчался в Браавос маленький рыцарь, мечтающий однажды стать королем и капитан, чья кожа была также черна как эта фигурка, взявшийся туда его доставить. Салладор Саан и Джастин Масси. Те, кто должен привести ему новую армию, восстановить потерянное под стенами столицы, дать новый шанс. Станнис бережно, почти заботливо опустил фигурки рядом с картой, чуть поодаль от кучки, куда он сбросил обозначавшие силы Болтонов пешки. Лорд Русе отступил в Дредфорт, его партия еще не закончена, но он получил серьезный удар, сильно пошатнувший положение Хранителя Севера. Теперь те, кто шел за Станнисом из-за слепой надежды на месть заискивающе глядят ему в глаза. Мормонты, Гловеры, Амберы и прочиее, они говорят ему слова покорности, но он помнит, что эти же слова они твердили мятежному лорду Старку. Он простил их, сделал вид что простил...но он ничего не забыл.
-Ваша милость..
Робкий голос выдергивает Станниса из задумчивости и на мгновение оторвав взгляд от стола и пронзив им переминающегося на пороге Сиворта, он возвращается к своим размышлениям.
-Я не вижу рядом с тобой леди Мелисандры, Деван. Ты забыл о моем приказе?- тон короля ворчлив, а голос хрипл, кажется, будто он делает над собой усилие, разговаривая с мальчишкой.
-Никак нет, ваше Величество, леди Мелисандра явится как только завершится обряд, но...-Деван мнется, пытаясь подобрать слова и эта пауза начинает нервировать короля. Синие глаза вновь отрываются от наблюдения за стратегической обстановкой и принимаются сверлить оруженосца.
-Солдаты привели человека, это отец... то есть лорд Десница, Давос Сиворт.- наконец решается Деван и замолкает, наблюдая за реакцией сюзерена.
На лице Станниса кажется не дрогнул ни один мускул, лишь длинные пальца задумчиво отбили еле слышную дробь по поверхности стола. Он уже начал считать своего Лукового Рыцаря покойником, однако Давос в очередной раз обманул смерть. Добрый знак.
- Что ж, пусть его доставят ко мне.- наконец кивает король после почти минутного молчания. Сухо, буднично, будто ему не сообщили о возвращении с того света верного друга, а спросили не желает ли он отужинать. Выражение лица у короля сосредоточенное, задумчивое. Когда вводят Давоса, Станнис некоторое время разглядывает его, а затем коротко кивает, будто бы подтверждая, что это действительно он.
-Сир Давос. Не думал, что увижу вас еще когда-нибудь. Рад, что ошибся, я ценю ваши таланты,- твердый, но какой-то бесцветный голос эхом расползается по залу. Король смотрит рыцарю в глаза, не отводя взгляда, будто пытаясь заглянут внутрь головы своего Десницы, - что с Мандерли? Я надеюсь, вы привезли мне хорошие вести.
Станнис редко тратил время на пустые разговоры или излишнюю радость. Он посылал Давоса с конкретным заданием и раз тот вернулся, значит у него должен быть результат. Вздохи и ахи о том, как славно его снова видеть абсолютно излишни и являются пустой тратой времени. А время для них - непозволительная роскошь.

Отредактировано Stannis Baratheon (2014-05-20 09:36:20)

Король молча слушал доклад Десницы сверля того взглядом будто бы видел его впервые. Да, сиру Давосу пришлось нелегко, об этом говорил весь его внешний вид, от лохмотьев в которые тот кутался до седой бороды. При взгляде на его всклоченную посеребрённую шевелюру у Станниса промелькнула мысль о том, как же сильно они оба постарели с того момента, как проклятое провидение вынудило их вступить в борьбу за опустевший Трон его брата. Сколько еще жертв они принесут на пути к этой цели? Дойдут ли до конца или погибнут в этой глупой братоубийственной войне? Станнис Баратеон никогда не был особенно религиозным человеком- все встреченное на своем жизненном пути он подвергал тщательному анализу и пристальному рассмотрению. Однако то, что раз за разом судьба возвращала ему его Лукового Рыцаря нельзя было назвать иначе как происками высших сил.
"Мы не выбираем свою судьбу"- сказал он однажды, но сейчас в голове у него звучало совсем другое. Тихий, вкрадчивый шепот Красной Жрицы вызывающий одновременно приступ злости и постыдного, низменного желания. "Ты предашь все чем дорожил, все во что верил..."
Он уже предал веру, предал собственную семью, но принципы - твердость взглядов Станниса Баратеона была притчей во языцах. Но сможет ли самый справедливый человек Вестероса быть справедливым по отношению к самому себе?  По крайней мере, у него хватало смелости сомневаться в этом. Поэтому ему был необходим сир Давос по правую руку, его путеводная звезда, спасительная соломинка за которую держался Станнис, чтобы не потерять себя самого в круговерти грядущей Зимы.
Взгляд короля обращённый к рыцарю был суров, но где-то в глубине его, на самом дне темно-синего омута застыла безмолвная просьба которая никогда не будет сказана вслух и облегчение от того, что Луковый Рыцарь снова обманул смерть. Дослушав доклад, Станнис фыркнул и отвернулся. Вот значит как! Теперь он будет слушать разжиревшего Мандерли, следовать его инструкциям!? Он король, король по праву, а не нянька потерявшимся детям!
-При условиии...- медленно протянул Станнис,- это толстяк смеет ставить мне условия? И что же ты советуешь мне, лорд Десница? Броситься на поиски этого ребенка? А что потом? Мне не следует тереться о ноги Вимана Мандерли, чтобы его светлость согласилась следовать за мной?- в голосе Станнис с каждым словом все явственнее звучали нотки гнева. Его болезненная гордость в очередной раз получила пинок под зад и как побитая камнями дворняга, Станнис мог лишь бессильно скалиться, потому что как бы там ни было, а он действительно не видел иного выхода из сложившегося тупика. Он ни на грош не верил изъявлениям покорности северных лордов, но если бы у него в руках был Рикон Старк...
Король покривил губы и до слуха обоих Сивортов донесся тихий скрежет его зубов. Медленным движением он снял с головы венец, будто в первый раз разглядывая извивающиеся языки пламени.
-Что проку в этой железке, сир Давос, если в Семи Королевствах правит лишь право сильного?- тихо проговорил он, задумчиво разглядывая отблески огня в рубинах, - я могу нацепить хоть десять корон, но пока это не та корона что лежала на голове Роберта никто и не посмотрит в мою сторону. Все эти лорды и леди запрыгали передо мной лишь после того как я показал им свою силу, когда мой меч пустил кровь их врагам... они признают над собой лишь власть страха и я отправлю в Преисподнюю каждого, кто встанет на моем пути. Виман Мандерли преклонит колено, или его жирная туша будет болтаться над воротами Белой Гавани.- в негромком голосе короля была не только скрытая, непоколебимая сила, но и какая-то отрешенность. Накопившаяся усталость от всего происходящего. Он проглотит эту издевку и Виман Мандерли в один день ответит за свои слова. Еще один долг, который Станнис не забудет вернуть.
-Деван, прикажи подать горячей еды...и найди кого-нибудь кто осмотрит сира Давоса.- сказал король вполоборота повернувшись к оруженосцу. Каким бы черствым не был Станнис Баратеон, он не желал чтобы его верный рыцарь умер от какой-нибудь хвори только вернувшись.
- Я хочу услышать твое мнение, сир Давос. Должен ли я лебезить перед каким-то разбухшим тритоном? Сделать Хранителем Севера Старка, после восстания Робба? Ты считаешь это приемлемым, уверен, что Север опять не станет гнездом мятежа? -наконец спросил Станнис, поднимая глаза на Давоса. Тон короля звучал так, будто бы он обвинял стоявшего напротив человека.  Он не мог сам принять это решение. Его честь и гордость не позволят ему принять условия Мандерли, хоть это было единственным выходом, поэтому Станнис Баратеон нуждался в том, чтобы его советники загнали его в угол и заставили это сделать. Такова цена чести.  Нед Старк признал его королем, а его сын поднял восстание. Он спас Джона Сноу на Стене, а тот швырнул ему в лицо предложенный трон. Стоит ли Рикон усилий потраченных на его поиски и так ли велик шанс его найти? Болтоны еще не разбиты окончательно, Ланнистеры и Тиреллы тоже не будут сидеть сложа руки, а с Севера на них движется куда более страшная угроза. Дыхание Зимы ощущается все сильнее, все явственнее и от этого стихийно начавшегося совета зависело куда больше, чем могло казаться на первый взгляд - не только судьба ребенка или короны, но быть может судьба всего Вестероса.

Отредактировано Stannis Baratheon (2014-05-20 23:43:45)

Станнис не перебивал Сиворта. Подобный высеченной из камня горгулье, он стоял не шевелясь и лишь темно-синие море в его глазах темнело с каждым сказанным словом. Давос как обычно был честен. Оскорбительно, унизительно прямодушен...и верен. Станнис знал это, понимал, что единственный человек которому он может доверять в то же время всегда будет напоминанием ему о собственных проступках и слабостях. Что бы сделали его братья, окажись они на его месте? Дурак Ренли разослал бы гонцов во все концы и пообещал бы осыпать золотом того, кто притащит ему этого мальчишку. А Роберт... Роберт бы наплевал на все эту чепуху. Он бы выступил на Дредфорт и уже к концу недели выставил голову Русе Болтона над его воротами,  а дальше его бы ждала Королевская Гавань. Он бы справился и с теми жалкими силами, что сейчас были в распоряжении короля, не полагался бы на Джастина Масси и не зависел бы от прихотей судьбы. Станнис медленно опустил непривыкшую ни перед кем склоняться голову. Он не был Робертом. И никогда им не станет. Как бы ни хотелось этого окружающим. Забавно... Роберта Баратеона уже два года нет на этом свете, но Станнис до сих пор продолжает жить в тени старшего брата. Его призрак всегда рядом, каждую минуту он выглядывает у него из-за плеча и заявляет - "Я бы справился лучше". Странно, ведь о младшем брате лорд Драконьего Камня не вспоминает и вовсе, хотя поводов для этого куда больше.
-Кому какое дело чего хотел бы Нед Старк? Он мертвец, сир Давос, у мертвецов в этом мире нет никаких прав. Они лишь имена в летописи деяний тех, кто еще жив.- медленно проговорил Станнис, будто бы стараясь убедить самого себя, а не собеседника. Исполнительный Деван протиснулся в комнату и поставил на стол перед сиром Давосом небольшой поднос с ужином. Не роскошным, но горячим и сытным. Станнис кивнул оруженосцу и повернулся к карте, чтобы не смущать смотревшего на еду волчьим взглядом рыцаря.
- Лояльность Северных лордов...мой брат встречал шлюх более постоянных, чем эти твои лорды,- тонкие пальцы Баратеона взяли со стола одну фигурку всадника. Станнис покосился на своего Десницу, потом на деревянного солдатика и нахмурился, -однажды я уже простил измену и ты помнишь чем всё это обернулось. Разве не ты говорил мне, что раньше я карал более достойных людей за куда более скромные проступки? А теперь ты хочешь чтобы я лебезил не только перед Мандерли, но и перед изменниками, которым вместо места за моим столом положено место на кострах моей жрицы? - Станнис обернулся и темное море в его глазах заволновалось, охваченное гневным штормом. Странным и оттого особенно грозным казался этот взгляд на его сумрачном и лишенном эмоций лице. Пожалуй, Вестерос никогда еще не видел такого короля. Короля, которому куда больше бы подошла роль Королевского Правосудия, нежели монарха на Железном Троне. Но как не раз говорил сам Станнис : "Мы не выбираем свою судьбу". И именно об этом забыл сир Давос, обронив свою неосторожную фразу. Мир Станниса был четко разделен на две половины, и человек не способный следовать велению своего долга в его глазах был недостоин существования как такового.
-Доказать? Я должен доказать им, что я истинный король!? Еще одно слово, сир Давос и я обвиню тебя в измене! - рявкнул Станнис и вместе с этим кажется, лопнула обволакивающая тишина зала, давящая на сознание и парализующее какой-то особенной, зимней тоской.
-Железный Трон мой по праву, только мой и доказывать что-либо тут бессмысленно. Всякий кто отрицает это - мой враг! Один раз  я уже прислушался к твоему совету, и мои корабли пожрало пламя, которое Она смогла бы обуздать. Теперь ты хочешь выставить меня дураком? Шутом, на потеху скопищу предателей!- упреки  Станниса вкупе с гневным взглядом и рукой, до побелевших костяшек сжавшей увенчанную рубином рукоять висевшего на поясе меча заставили бы дрогнуть любого, но только не треклятого Лукового Рыцаря. Нет, сир Давос слишком хорошо знал своего сюзерена и цену его словам, он знал, что победил еще в тот момент, когда Станнис только открыл рот чтобы разразиться своей гневной тирадой. Потому что Сиворт не хуже короля понимал цену чести и пусть на шее у него больше не висел мешочек с отрубленными фалангами ему достаточно всего лишь посмотреть на свою руку, чтобы помнить об уплаченной цене. По-другому не могло быть и двое мужчин знали это, знали, но упорно продолжали играть в игру, до последнего отрицая очевидное.
Король отвернулся и прикрыл глаза, будто пытаясь уйти в себя и найти там какой-то другой выход. Вся его фигура буквально искрилась от напряженности - от прямой как копье спины, до широких плечей, на которых будто бы лежала невыносимая по тяжести ноша. Наконец в этой затянувшийся тишине раздался голос. Негромкий и хриплый голос неимоверно уставшего в одиночку сражаться с целыми миром человека.
-Сколько бы лордов и солдат не было в моей армии... на моей стороне всегда сражается лишь один рыцарь...-лицо законного короля было повернуто к Сиворту вполоборота и потому, быть может, лорд Дождливого Леса не разглядел ни печального взгляда синих глаз обращенных к карте ни тени улыбки в уголках жестких и непривыкших к ней губ, -Иной побери тебя и твою "горькую правду", сир Давос. Пусть будет так.
Рыцарь в руке Станниса с тихим стуком опустился на свое место. Твердо и уверенно, будто ставя точку в этом разговоре. Под деревянной фигуркой можно было прочитать часть названия и ничего удивительного не было в этих двух словах. Белая Гавань. Владение дома Мандерли.
-Ты ведь не забыл, что у горькой правды два острия, лорд Десница? Найди мне этого мальчишку, сир Давос. И я стану королем изменников и мятежников.

Отредактировано Stannis Baratheon (2014-05-27 16:18:56)

Мелисандра пела. Слова на асшайском языке, таком чужом здесь, среди снега и холода, растворялись в жаре, расходившемся от огромного костра, разожженного посреди замкового двора. Мелисандра пела и, пожалуй, только ей сейчас было так же тепло, как и когда-то на берегу далекого Яшмового моря. Огонь Владыки, горящий в ее сердце, согревал жрицу лучше южного солнца. К охваченному пламенем старику, который все еще продолжал вопить, заглушая негромкие напевы красной жрицы, тот же огонь, похоже, был гораздо менее милостив. Остальным присутствующим было холодно и неуютно. Винтерфелл располагал к этому. Замок будто бы был лишен цвета. Только черные стены и белый снег. Если бы не алым цветком распустившийся во дворе костер, Винтерфелл можно было бы принять за старую гравюру. Впрочем, даже в этом случае, Мелисандра сказала бы, что художник, нарисовавший древний северный замок, не любил это место. Возможно, винить в этом следовало болтонского бастарда, Рамси. Мальчишка явно понятия не имел, что сожжение чего бы то ни было – тоже своего рода искусство. Зато красная жрица знала толк в огне, и Арнольф Карстарк имел возможность почувствовать это на собственной шкуре. Старик захлебывался собственным криком. А Мелисандра продолжала петь свои молитвы, размышляя о том, предстанет ли его душа этого предателя пред очами Владыки Света. Огонь очищает, это истина, но горящий старик вызывал у жрицы только презрение, граничившее с брезгливостью. Она не была уверена, что этот человек заслуживал чистой смерти и почти досадовала на то, что он попадет в чертоги Владыки.
Человек в костре тем временем перестал разрушать покой этого утра своими криками и Больше он не мешал красной жрице петь. Мелисандра не прервала свою молитву, даже заметив пробирающегося к ней Девана. Женщина только подошла поближе и слегка понизила голос, выслушивая приказ короля. Станнис выбрал хорошее время. Священное пламя этой ночью наконец-то щедро одарило ее видениями, жаль только, что лишь одно из них можно было считать хорошей новостью. Впрочем, даже это было сомнительно.
Сегодняшнюю ночь, как и многие предыдущие, Мелисандра провела в бдении у огня. С того самого дня, как они покинули Стену, в пламени она раз за разом видела только снег и Джона Сноу, нового Лорда-Командующего Ночного Дозора. Снег, Сноу и смерть. Мелисандра уже почти привыкла к видениям смерти. Красной жрице не был страшен промозглый ветер, но от ее ледяного дыхания женщина не могла укрыться даже за пламенем. Она тянула свои холодные руки почти ко всем, кого Мелисандра видела в огне, и к ней самой тоже. Зато мальчик, который мог быть только братом Джона Сноу, ибо Мелисандра чувствовала их родство, каким-то чудом избежал гибели. Увидев его в огне, Мелисандра было подумала, что Владыка показывает ей прошлое, или несбыточное, но почти сразу поняла, что ошиблась. Виденное ею могло быть только правдой. Давно ее видения не были столь четкими и однозначными -  мальчик, самый младший из сыновей Эддарда Старка жив. Станнису следует знать об этом, и желательно побыстрее. Но красная жрица не поддалась промелькнувшему желанию завершить ритуал быстрее и продолжила петь. Даже если ее прежние расчеты оказались неверны, и их время действительно было на исходе, на минуты счет все еще не шел. К счастью.
Изголодавшееся пламя продолжало пожирать плоть отданного ему человека, узнать которого было уже невозможно. Мелисандра допела свою молитву до конца, и отправилась исполнять свой долг, оставив огонь довершать его дело.
***
В главном зале было так же мрачно, как и в остальном замке. Если хоть кому-нибудь из Старков доведется вернуться домой, их, верно, ждет разочарование. Впрочем, вряд ли ее должно это беспокоить. У Мелисандры были дела поважнее, чем сочувствие незнакомым потерявшимся детям. Красная жрица промедлила в дверях ровно столько, чтобы позволить королю завершить свою речь, после чего шурша шелками подошла к столу, бросила беглый взгляд на карту и осведомилась со спокойствием, которого она уже очень давно по-настоящему не испытывала.
- Мой король желал меня видеть?
После чего обратилась к Луковому рыцарю, чье возвращение не укрылось от ее глаз
- Сир Давос. Надеюсь, долгая дорога не слишком вас утомила.
Она могла бы почти искренне заявить, что рада видеть рыцаря, но Станнис ценил людей не за пустые упражнения в изящной словесности. Самой Мелисандре тоже было не до шуток. Разговор, который разорвала своим появлением красная жрица, очевидно был серьезным и не слишком приятным, как, впрочем, и все беседы в Винтерфелле, да и вообще все разговоры в последнее время, но жрица, тем не менее, пожалела, что пропустила значительную его часть. Представшая перед ней мизансцена, позволяла понять, что новости, привезенные Давосом Сивортом были весьма неоднозначны, но не более того. Жрица вспомнила оставленный во дворе костер, и решила, что это, быть может не так и плохо. Карстарки первыми однозначно заявили о своей лояльности королю. Несколько минут назад глава их дома разрывал утреннюю тишину своими криками, сгорая заживо. Мандерли, видимо, был  умнее. По крайней мере Мелисандре почему-то хотелось в это верить. Красная жрица снова перевела взгляд на короля.
- Я надеюсь, что не помешала вашему разговору. Сегодня мне многое открылось в пламени, ваша милость. Кое-что может показаться Вам интересным. Остальное, пожалуй, тревожным.

Отредактировано Melisandre (2014-05-28 09:17:09)